Из истории Бокситогорского района

Материал для этой корреспонденции автор взял из старых архивов, в частности, из газеты «Наш край» за 1918 год, издававшейся в бывшем Тихвинском уезде. Автор сохраняет особенности стиля и содержания публиковавшихся в те годы материалов.

Перед нами груда синих дел «О настроениях населения города Тихвина и его уезда». Дела имеют надпись «секретно». В них заключается все, что полицейская власть прочитала в сердцах вверенного ей населения. Попытаемся выбрать из груды дела последних лет и отметить по ним настроения населения нашего края накануне революции. Прежде всего на настроении отражалась, ко­нечно, война, питавшая в народе вражду к врагу — немцу и к той власти, которая привела страну к кровавым поражениям. Секретные дела, связанные с войной, начались в сентябре 1914 года.

Запасной из деревни Фалилеево И. С. Серебряков, призванный на войну, прощаясь в ильин день со знакомыми, якобы говорил, что вот служил ранее 4 года, а теперь от малых ребят снова берут в солдаты. За это при первой встрече государю пустит первую пулю! Об этом уже в сентябре кто-то анонимным письмом донес исправнику. Факт был подтвержден каким-то Степаном Андреевым, но остальные свидетели заявили, что приводимых слов Серебряков не произносил и что А. Андреев донес на него ложно из мести и вражды.

В октябре попался нищий Яков Алексеев Смирнов. Ночуя в деревне Буян Анисимовской волости у Нила Алексеева Грабуздина, завел он разговор о войне и высказал такое мнение: «Нашему государю не взять германцев, так как у них крепости выстроены из пробок и наши ядра отскакивают, а нашему царю придется идти в наступление». Болтуна-нищего посадили в тюрьму.

В ноябре пристав Веригин донес на писаря Звонецкой волости Самуйлова, что последний «внушает опасность за его политическую благонадежность, но действует так тайно и умело, что до сих пор не оставлял следа». Не найдя следов, пристав пытается обвинить Самуйлова ссылкою на наследственность. Его отец, дескать, за пропаганду сидел в крепости. Затем Самуйлов был изловлен; исправник сообщал губернатору, что Самуйлов по поводу мобилизации говорил крестьянам: «На­прасно идут же, которых вызывают на войну. Что все видите пользы от правительства? Даром кровь проливают, а после обложат сбором по 10 рублей с человека; мой бы отец вам не так разъяснил. Все, как чумаки, живете, гонят вас, как быков на убой».

Полиция стала следить не только за деревенскими, толками, но и за письмами, получаемыми из армии. Так, пристав 2-го стана Лукинской волости отобрал у Евгении Богдановой письмо ее сына из Выборга, находил, что таковое может вызвать волнение среди народа. В начале 1915 года в городе Тихвине завели дело на Евгения Семенова, вернувшегося с австрийского фронта и рассказавшего про ужасы войны на Карпатах. В разговорах Семенов передавал много всяких мрачных подробностей о лишениях в армии, о неподготовленности и отрицательных качествах командного состава, а главное, заявлял он, что солдат бьют. Разговоры Семенова не понравились каким-то ратникам Ник. Гаврилову, Федору Башмакову и Якову Гулову, которые обратились в полицию. К своему несчастью, Семенов был когда-то брандмейстером местной пожарной дружины, сильно не ладил с тихвинскими держимордами, которые теперь ему отомстили, обвинив его в государственном преступлении. Сильно израненный на войне герой Семенов, украшенный георгиями, был посажен в тюрьму на один месяц. Губернатор пояснил, что «малое наказание налагается, при­нимая во внимание прежнего удовлетворительного поведения и поранения на войне».

В марте на Воскресенском погосте разговорились местные крестьяне в присутствии вернувшегося с войны по болезни Гаврилы Радина. Один сказал: «Дай бог здоровья нашему главнокомандующему, благодаря ему мы бьем врагов своих». Радин возразил: «Если бы не этот главнокоман­дующий, то войны бы давно не было, а был бы мир». Потом добавил: «Давно бы он был убит, ловят его, да он все в штатской одежде ходит».

Другой собеседник, припомнив, что Радин присылал жене с войны какие-то деньги, заметил: «Потому он для вас плохой, что красть вам не дает».

Радин заговорил: «Надо всех буржуев перебить, тогда земли много лишней будет».

От таких крамольных речей народ разошелся. Радин был потом арестован.

В связи с войной стало возникать много дел об оскорблении его величества. В ноябре 1914 г. непочтительно заговорил о царе кулатинский староста Николай Поляков: «Какой он царь? Он пастух, а не царь! Не может распорядиться нарезать земли крестьянам». Такой резкий отзыв Поляков будто бы сделал в Липной Горке на сельском сходе, но все свидетели показали, что таких речей на сельском сходе он не произносил. Становой характеризовал преступника так: «Поведения был хорошего, в политической неблагонадежности никогда не замечался, характера болтливого, лю­бит похвастаться и приврать, человек он мало развитой и слабоумый». Благодаря всему этому Поляков был спасен от неприятных последствий своего поступка. В этом же месяце житель деревни Хитиничи Григорий Жаров спел непотребную частушку.

Уже в январе 1915 года об этом преступнике донес уряднику Иона Никифоров. Началось дело, чем кончилось — из бумаг не видать.

В июле в Тихвине Марфа Фалева, старушка 67 лет, стала столовой ложкой отрывать приклеенные к стене портреты царя и царицы, разорвала портреты на разные части и даже позволила себе колоть вилкою глаза их величеств, говоря: «Из-за вас мой сын в плен попал». Об этом донесла тихвинская мещанка Ольга Яковлева.

В августе производилось дознание о противоправительственной пропаганде в чайной Акулины Киселевой, но свидетель, указанный священником Антоньевской церкви, показал, что он ничего не знает. Обыск чайной ничего не дал. Чайную хотели закрыть, но губернатор сообщил, что для этого нет никаких данных.

В декабре кукуйский урядник Тимофеев открыл крамолу в Крючковском училище, где учительница Анна Кириллова «производила» человека от обезьяны, о чем он, урядник, услышал случайно в деревне Вяльгино от В. Унковского. Дело это, как не важное, крупных последствий не имело.

В 1916 году крестьянка деревни Заборовье Татьяна Евстафьева изругала царя дураком за то, что он «избаловал» солдаток пособиями. Об этом было доложено губернатору.

Чем дольше шла война, тем сильнее было недовольство жителей нашего уезда. Об этом говорят выступления солдат на станции Пикалево. Перед недовольными крестьянами выступил солдат Павел Филиппов, который требовал изгнания помещиков Рейтера и Мальша и дележа их земли, мотивируя тем, что они немцы.

Калинин, М. Наш край накануне революции // Новый путь. - 1966. - 12 августа. - С. 3,4.


МБУ «Бокситогорский межпоселенческий культурно-методический центр»
© 2024