Когда к солдату вернулось сознание, он не сразу сообразил, что произошло. Напрягая мысли вспомнил, что вместе с однополчанами шел в атаку. Сколько времени прошло с тех пор, он не знал. Провел ладонью по лицу и увидел кровь. Ранен!

Попытался приподнять  голову, и сразу же раздалась пулеметная очередь. Стреляли!

Из кирпичного здания совхоза, находившегося в 150—200 метрах. Пули взвихрили снег, прошили замерзшие трупы.

Солдат пробовал звать на помощь, но никто не отозвался. Кругом лежали убитые. Их много. И немцы, и наши.

Рядом увидал воронку. Кое-как дополз до нее, мешком свалился в укрытие и оказался по пояс в ледяной воде. Несколько раз пытался выбраться из водяного плена, но тут же по обледеневшей стенке воронки сползал обратно. Валенки, ватные брюки, шинель и телогрейка покрылись ледяным панцирем. Чтобы не закоченеть, решил удержаться на стенке с помощью штыка. Напрягая последние усилия, подтянулся. Быстро воткнул в стенку воронки штык и ухватился за него обеими руками.

Мозг сверлили мысли: «Надо выжить во что бы то ни стало! Знают ли о нем ребята? Если и знают — помочь нелегко. Нейтральную полосу немцы держат под прицельным огнем. Придется ждать темноты».

Вспомнились подробности последних дней. 6 ноября принимал присягу на верность Родине. А через несколько суток в составе полка прибыл в Астрачу. Здесь был передний край. Попытки выбить оккупантов с занимаемых ими позиций за мостом не дали успеха. Когда прибыло пополнение, двинулись по тонкому льду Тихвинки на противоположный берег реки. Шли в обход, ночью. Ударили по гитлеровцам с тыла, преградив им путь к отступлению на Тихвин. Фашисты яростно сопротивлялись. Изрыгая огонь, стрелял из блиндажа вражеский пулемет. Обойдя с фланга огневую точку, А. С. Романенко метнул в нее две гранаты. Пулемет захлебнулся. Путь однополчанам был открыт. В этом ночном бою подразделения оккупантов, укрывшихся на возвы­шенности, были полностью уничтожены.

В блиндажах и землянках у немцев — изобилие разных продуктов. Много дорогих вин и коньяков. Все награблено в оккупированных странах.

Утром, перед атакой, командир батальона майор Сорокин оказал: «Как комсорг роты ты, Романенко, пойдешь впереди, за тобой пойдут остальные».

...Как только стемнело, Романенко выбрался из воронки. Немцы освещали местность ракетами. Ползком ре­шил пробираться к лесу. Но только двинулся, как изо рта и ушей хлынула кровь! Каждый пройденный метр стоил невероятных усилий.

Позади, на запорошен ном снегом поле, остались вещмешок и противогаз. Нести их уже не бышо сил. Та­щил с собой только винтовку. Все ближе и ближе кустарник. В го­лове сллюшной туман.

— Стой! Кто «дет? — услыхал требова­тельный голос.

— Не стреляйте, свой я!

Боевые товарищи подхватили его под руки и доставили в землянку. Заботливые сандружинницы сменили одежду, обработали рану и отправили в медсанбат.

Автомашина с потушенными фарами увозила раненого в полевой госпиталь. А навстречу двигались полки и батальоны, которым Родина доверила освобождение древнего русского города. И каждый, кто шел в ту ночь штурмовать Тихвин, нес в своем сердце горячую веру в победу.

Александр Степанович Романенко и сейчас на фронте, но только на трудовом. В коллективе глиноземщиков его знают как чуткого и опытного руководителя. Он — мастер третьего участка глиноземного цеха.

Кузнецов, Л. Он шел впереди // Новый путь. – 1972. – 25 ноября. – С. 3.

МБУ «Бокситогорский межпоселенческий культурно-методический центр»