Солдаты выстроились в ряд. Царский фельдфебель приготовился вести их на исповедь....

— Стойте, братцы, — раздался в этот момент сильный голос. — От имени партии большевиков предлагаю вам участвовать в революции.

Это был унтер-офицер Фатеев, неизвестно откуда появившийся на Литейном проспекте, где находился отряд.

— Мира хотите? — За мир драться надо, стоять насмерть! Не верьте Временному правительству!

Эти слова крепко запали в душу молодого солдата Николая Кузнецова.

— Цыц, стервец, убью, — крикнул фельдфебель Фатееву.

— Не трожь, не то тебя самого убьем, — зашумели солдаты и пошли за большевиком на соединение с матросами Балтики.

Весной 1917 года Кузнецов вернулся в родные тихвинские края.

Шумел крестьянский сход. Кулаки застрелили паренька с Часовни за то, что бревна у них увез на постройку дома.

Расстрелять обоих — старика и сына! — предложил Кузнецов.

Правильно, — поддержал кто-то.

— Опомнитесь! — вопили женщины. — Не дадим убивать, четверо детей-малолеток у сына-то.

Создали комиссию. Она постановила: выселить убийц из уезда. Отправить их в Петроград в Смольный поручили Николаю Кузнецову и его другу Ефиму Лукину. Довели, сдали чекистам.

Вместе с другом Николай Кузнецов участвовал в Октябрьской революции. Затем участвовал в гражданской войне, бил колчаковцев. В боевой обстановке, когда за каждую ошибку расплачивались кровью, постигал он науку войны. Солдаты пели простуженными голосами:

«Это есть наш последний

И решительный бой...»

— Братцы, кто тут у вас подковать лошадь может?— перебил их подъехавший командир.

— Я, товарищ командир, — вызвался Кузнецов.

— Отлично, — похвалил его командир, когда кузнец закончил работу.

После упорных боев контрреволюция была задушена. Николай Кузнецов вернулся к своей мирной профессии кузнеца. Работал в Пикалеве на цементном заводе. ...Грянула новая война. Его как специалиста взяли на строительство моста на реке Клиненка, что неподалеку от Тихвина. Потом отправили на фронт, на Синявинские болота. Его контузило. После лечения попал в зенитную артиллерию. Защищал Ленинград, брал Кенигсберг, Нарву. А затем сразу перебросили на Дальний Восток, воевать с японцами. В то время Кузнецову стукнуло уже 52 года. Возраст не военный.

— Поедем, батя, потом отдохнешь, — сказал командир.

— Поедем, — I согласился он.

Войну закончил в Маньчжурии. Вернулся в Пикалево, на родную непокоренную ленинградскую землю.

Над самым высоким зданием — цементным заводом —  гордо реял красный флаг, а из специально установленных репродукторов понеслось знакомое и родное: «Говорит Москва!».

— Все на строительство  города! Все на предприятия! — бросили клич райкомовцы.

На каждом углу возникали маленькие летучие митинги. Город оживал, расправлял плечи, поднимался. В его строительстве принимал активное участие и кузнец Николай Дмитриевич Кузнецов.

С той поры много лет минуло. Но время не в силах притушить в памяти воспоминания о прошлом, о днях борьбы, о героях. Идет по Пикалеву, по родному городу 73-летний мужчина. Каждый камень ему здесь близок и дорог, как свидетель недаром прожитой жизни.

Бищук, А. Три войны за спиной // Новый путь. – 1967. – 5 октября. – С. 2.

МБУ «Бокситогорский межпоселенческий культурно-методический центр»